Псы

Только вперёд. Тускло-ржавые полосы рельсов. Над головой - сизое небо, как будто затянутое грязным одеялом, кое-где в ядовито-голубых, болезненных дырах.
Поезд полз. Поезд пыхтел, стонал, кряхтел, выжимая из себя последние силы. Человек стоял на платформе, неестественно прямо, безвольно опустив руки. Рядом, в груде тряпья, лежал, скорчившись, ещё один - такой безжизненный, что сливался с тряпками.
Поезд полз. Неживая тишина, только вялый скрип по рельсам и натужные вздохи где-то в нутре его, где пряталась угольная топка.
Рельсы уходили прямо, только прямо и терялись вдалеке. А воздух не шевелился, Он висел - тяжёлый, густой и мёртвый. Иногда человеку казалось, что это не воздух вовсе, и тогда он начинал жадно открывать и закрывать рот, задыхаясь, а потом заходился в приступе мучительного кашля. Потом ложился на грязную, масляную поверхность платформы лицом к мёртвому небу. И слушал, как бьёт, будто пульс в затылок подрагивающий ритм полуживого поезда.
Поезд был последней надеждой. Пока он двигался - создавалась иллюзия времени. Человек знал - если поезд остановится - время исчезнет. Это был последний стимул выжить - движение вперёд.
Собаки снова появились. Они беззвучно и неутомимо сопровождали поезд. Падальщики... Или санитары? Они терпеливо ждали, когда люди умрут и можно будет уничтожить их останки.
Всё правильно. - Подумал человек. - Они, люди, чужие здесь теперь, а звери - порождения этого мира, его дети и законные владельцы... Этот мир был новым, и как всё новорождённое пытался закрепиться, утвердиться и вытолкнуть из себя всё чужеродное. Люди были жалким остатком прошлого и мешали новому миру развиваться полноценно.
Собаки - он называл их так неосознанно, по аналогии с теми, за кого внешне могли сойти эти существа, но на самом деле они не имели ничего общего с теми собаками, которых он помнил.
Интересно, разумны ли они - вяло подумал он, глядя в небо. Небо, в котором не было солнца.
Человек поднялся и, пошатываясь, подошёл к груде грязных серых тряпок. Они зашевелились, и показалось лицо - бледное, скуластое, с огромными глазами - такими же искусственно-голубыми, как и дыры в небе. Женщина - тонкая и хрупкая, как бледно-голубая тень.
-Ты опять не спал. - Тихо проговорила она.
Он молча посмотрел в сторону собак. Те, как механические, продолжали преследовать поезд, даже не глядя на людей. Может, подумал он, они сами не знают и не понимают, зачем бегут, может их притягивает его неизменное движение, зачаровывает, как и людей. Или - он испугался этой мысли - они ждут, что поезд приведёт их туда, где гораздо больше людей, чтобы уничтожить их всех сразу. Но если такое место и существует, то вряд ли к нему приведёт прямая, мёртвая железная дорога.
-Спи. - Сказала женщина. - Тебе нужно.
-Если вдруг двигатель... - Нерешительно начал человек.
-Я пойду и подброшу угля. Спи.
Он занял её место на тряпках, а она села поодаль и стала смотреть на ползущую мимо землю. Скрюченные в судорогах деревья, давно переставшая быть водой жидкость в ямах.
Сначала люди боялись их, пытались отогнать, бросая куски железного лома или крича, надеясь отпугнуть. Но звери не ушли, пропадая и возвращаясь время от времени. Постепенно страх сменился равнодушием.
Сегодня что-то происходило. Горизонт изменился - из мертвенно-серого он медленно становился грязно-зелёным. Женщина, прищурившись, вглядывалась туда, до рези в глазах. Безумная надежда разгоралась с новой силой. Но - нет. Это просто какое-то новое порождение безлюдного мира. Никогда они больше не увидят живой зелени.
Поезд замедлил и без того слабый ход. Остановился, громко и беспомощно всхлипнув.
Женщина запоздало вскочила, собираясь бежать в машинное отделение, но тут же замерла... Собаки запрыгивали на платформу. Неожиданно для себя и для всего своего щуплого тельца, она громко и испуганно завизжала, и это будто придало ей сил. Звери остановились на миг, и впервые на их бесстрастных мордах появилось выражение - нерешительность. Потом они снова двинулись на неё. Женщина подхватила какой-то кусок железа и замахнулась - страх пробудил в ней то, о чём она успела забыть - инстинкт выжить.
Мужчина тяжело зашевелился, но не проснулся - он настолько устал, что не услышал её крика.
Она невнятно простонала и отступила назад. В босые ступни врезались торчащие отовсюду болты и осколки деталей. Она споткнулась и упала на спину, боль в позвоночнике пронзила всё тело, лом выпал из дрожащей руки и укатился в сторону. Она скрючилась от боли, застонала, попыталась поднять что-нибудь тяжёлое, но пальцы схватывали пустоту. Когда голова собаки поравнялась с её лицом, она закричала от ужаса и закрыла лицо ладонями.
Собака заскулила и положила голову ей на грудь.
Через некоторое время мужчина проснулся и понял, что поезд стоит. Женщина сидела на краю платформы, свесив одну ногу, и ласкала собаку, голова которой лежала на её колене. Вторая собака сидела рядом с глупо-счастливой мордой и свесив язык на бок, остальные звери бродили вокруг или лежали на платформе.
Мужчина вскочил. Женщина обернулась, и её лицо посветлело в улыбке - впервые за эти месяцы.
-Знаешь, - сказала она, - стоит дальше пойти пешком. Там, впереди, - лес. Я в этом уверена.
2001