Берег дождя или сказание об Огнекрылых

Я живу на берегу дождя.
На самом краю между неистовой грозой и ярким полуденным солнцем.
Поговаривают, что я родился в вечерний час, за несколько секунд до наступления самой долгой в истории этих земель ночи.
Я вырос один, воспитанный уходящим зимним ветром, обласканный весенними птицами, осыпанный цветом вишен.
Никто так и не дал мне подходящего имени, посему я придумал его сам.
Мой Дом стоит на грани двух миров.
Иногда мне кажется, что я живу здесь с самого начала времён, и буду жить вечно.
Но это, конечно же, сущая выдумка.
По вечерам я наблюдаю за разделенным на две грани небом.
Иногда оттуда доносятся бесшумные крики и звон, потом небо плачет, и за бесконечной завесой сумерек можно разглядеть смятые, мокрые от крови перья, падающие на землю в каплях дождя.
Тогда я понимаю, что небо не просто молчаливая безграничная бездна.
Утром до восхода солнца я выхожу в сад, чтобы приветствовать розы.
В этот час они кажутся мне особо благоуханными, а роса особенно сладкой.
И я целую их...
Каждый раз на прогулке я находил что-нибудь интересное, обломок копья или припорошенное пеплом, омытое дождем, остывшее перо.
Потом в кабинете я рассматривал эти забавные вещицы и размышлял над тем, как же горят они в свете полуденного солнца, тогда на мгновение мне удавалось увидеть Их свет.
Ветры говорят, Они такие же как я, только живут Там, очень высоко, за пределами грозовых туч.
Перед сном я гашу свечу и в полной, глухой темноте размышляю о Них.
Я думал, каково это, носится над затянутым сизой пеленой небом на сильных горящих огнем крыльях, и ловил себя на мысли о том, что я панически боюсь высоты.
Или падения...
Мой разум задавал множество вопросов и ни на один из них я не находил ответа. Поглощенный сказочными фантазиями об Огнекрылых, я засыпал.
Свои сны я помнил смутно. Радужная смесь чувств и образов, которым никогда не было суждено воплотиться в Моем мире.
Время шло, розы в моем саду роняли лепестки и расцветали вновь.
Ничто не изменялось, как и я сам.
Ветра приносили новости с ароматами специй, песком пустынь, свежестью моря, и запахом осени, сдобренным горьким дымом сожженной листвы.
Зачем и почему я вижу и слышу, чувствую все это?
Мой вопрос тонул в небесной пустоте.
Однажды утром я проснулся от боли. Это так удивило меня, что я какое-то время сидел на ложе не шевелясь, чтобы не спугнуть боль, я хотел лучше разглядеть её.
Осторожно я провел рукой по своему телу, но не нашел причины.
Я подошел к зеркалу, чтобы как всегда облачиться в свои темные без единого знака одежды и заметил, что фигура моя приобрела иные очертания.
Простояв так, в полном недоумении несколько секунд, я отправился в сад.
Розы были печальны, и говорили со мной приглушенным шепотом, как я ни старался, они не сказали мне причину своего огорчения. Только скромный василек, росший вдалеке от ухоженных аллей, склонил набок головку и прошептал:
-Твои глаза...
Расстроенный я удалился в кабинет и принялся перебирать свою незатейливую коллекцию тусклых золотых перьев и ароматов, подаренных ветрами.
Теперь боль не отпускала меня ни на мгновение, к ней прибавилось какое-то странное гнетущее ощущение, будто внутри меня, в самом центре груди на остром загнутом крюке висел тяжелый каменный груз.
В одну из бесконечных, дождливых ночей пришел он.
Человек невысокого роста в сером, промокшем насквозь плаще.
Я никогда не видел таких как он в этих землях, разве что в коротких и смутных воспоминаниях, которые я приносил из радужных снов.
-Я обычный странник. - Представился он. - Путешествую по мирам и собираю диковинки. Не могли бы Вы позволить мне провести ночь в Вашем доме. Погода в этих краях нынче неблагосклонна, сейчас ночь и я не могу продолжать путь.
Это немало заинтересовало меня, его чувства и воспоминания могли рассказать мне нечто отличное от того, что приносили ветра. Потому я немедля впустил его в дом.
-Кстати, не найдется ли у Вас чего-нибудь на продажу? - спросил он, скидывая плащ.
-На продажу? - удивился я.
-Да, я обменяю Вашу диковинку на мою диковинку, и мы оба будем довольны приобретением.
Невольно я вспомнил о своей коллекции золотых перьев и обломков оружия и улыбнулся.
-Есть кое-что...
-Покажите мне это... Прошу Вас... - Его руки задрожали, лицо побледнело.
Я пожал плечами и направился в кабинет, жестом предлагая Страннику следовать за мной.
Открыв ящик стола, я достал свои реликвии, завернутые в кусок черного сукна, и протянул ему.
Он не стал разворачивать сверток, лишь слегка коснулся его кончиками пальцев, потом взглянул мне прямо в глаза и сказал:
-Что угодно за одно.
-Вашу историю... - Попросил я.
-И все? Но почему? Я не понимаю. Это... Ценнейшая вещь.
-Я нахожу их в саду каждое утро, после дождя. Этим утром я найду ещё.
И мы отправились в гостиную пить вино и беседовать у камина.
Тогда, слушая историю о его многочисленных жизненных перипетиях, я подумал о том, что если бы он попросил у меня хотя бы один бутон моих роз, хотя бы одну росинку с их лепестков, я бы прогнал его немедля. Я смотрел его жизнь, полуприкрыв глаза, покусывая край бокала, думая об Огнекрылых, что умирают в канун нового дождя.
Он ушел на рассвете, не сказав ни слова, не обернувшись на мои прощальные слова.
Утром я пополнил коллекцию новыми находками. Розы молчали, и мне пришлось слушать редкие оставшиеся капли дождя, падающие с их лепестков.
Поцеловать их я не решился.
Я вернулся в дом и принялся разглядывать меняющегося себя.
Я пытался понять каждую линию своего тела, столь странную теперь и столь незначимую раньше. В какой-то момент, мои кривляния перед зеркалом развеселили меня, я засмеялся и услышал, как прятавшийся под окном теплый ветер смеялся вместе со мной.
Тогда я попросил его приблизиться, чтобы рассказать о том странном человеке, что приходил ко мне недавно, и ветер недовольно скривившись, выслушал мой рассказ от начала и до конца. Потом прошелестел:
-Они не принесут ему той радости, что приносят тебе. Он купил их на продажу.
Далеко, за переделами сотен лет отсюда есть земли, где за них Иные дают всё, что не пожелаешь. Этот человек - торговец.
-Сад не говорит со мной. - Пожаловался я.
-Твои глаза... - Начал было ветер, но осекся.
Ничего не менялось, даже мои изменения входили в привычный круг событий, после я стал догадываться об их результатах, это было дерзкое и возможно безумное предположение, но у меня "резались" крылья.
Сны изменились, радужные цвета исчезли, они стали черно-белыми, но яркость не покинула их, наоборот, я стал различать множество оттенков черного и белого, которых не замечал раньше, в сущности, они все были одним и тем же цветом.
Крики Огнекрылых я слышал теперь отчетливее и даже мог разобрать их смысл.
Они вели войну.
Теперь мои находки совсем не радовали душу, а чувство тяжелого груза на сердце не покидало ни на мгновение.
Я метался по саду, и его пределы давили.
Растущие крылья причиняли нестерпимую боль.
Мысли становились всё тягостнее, а чувства противоречивее.
Новости, что приносили ветра, более не волновали меня, да и роса на лепестках роз казалась теперь ядовито-горькой.
День и ночь я проводил сидя у распахнутого окна в кабинете, напряженно вглядываясь в двугранное небо.
Я разгадал свой страх высоты, вернее падения и всем сердцем хотел вернуться Туда, вернуться, а не прийти впервые.
Но крылья были черны как оникс.
Я мёрз, кутаясь в бесполезные одежды, вспоминая когда-то сказанное мне: "Твои глаза..." - теперь я понял смысл недосказанных слов.
Каждое утро я выходил в сад, чтобы смести обугленные остывшие перья в кучу, и искренне жалел о том, что тот торговец более не навещает мой дом.
Огнекрылым тоже не было дела до меня.
Я тосковал. Я двигался по тонкой, удивительно хрупкой грани двух миров и не мог сорваться с её острого края.
Я твердил свое имя, вспоминая, что оно значило когда-то для тех, кто был рядом со мной.
Я нашел ответы на все свои вопросы, кроме одного.
Я до сих пор не знал, почему я живу здесь?
По ночам я звал Их, моля хотя бы обернуться ко мне.
Мой вой тонул в небесной пустоте.
Ночью приходил неумолимый северный ветер, который кричал мне:
-Ты один... один... один...
Я закрывал окна и двери, чтобы не слышать его жестокого смеха, но тогда я не видел Неба.
Вскоре солнце померкло, и ветра, наконец, покинули меня, сад опустел и умер.
Тяжелый каменный груз сердца взорвался осколками жгучей боли.
День и ночь более не сменяли друг друга, ибо я стер грань.
И тогда, где-то посередине вечно длящейся тьмы появилась она.
-Они не примут тебя. Ты теперь Другой. - Сказала она.
-Небо... - Возразил я.
-Как же ты глуп! Оно и так твоё. Смотри! - она махнула рукой, и в моих крыльях зажглись ранние звезды.
Я узнал ответ на единственно важный вопрос:
-Розы говорили с тобой, ты целовал их лепестки. Ты должен возродить сад.
Я открыл глаза и посмотрел вокруг.
Светало, южный ветер спал на моем письменном столе, из раскрытого настежь окна доносился аромат роз. В комнате царил ужасный беспорядок, золотые перья были разбросаны на мраморном полу. Я тряхнул головой, отгоняя дурной сон, и аккуратно сложил свои ониксовые крылья.
Распахнув дверь, я выбежал в сад, розы смущенно перешептывались, и василек, всё так же склонив голову к земле, сказал мне тихое "Здравствуй".
***
Я по-прежнему живу на берегу дождя.
На самом краю между неистовой грозой и ярким полуденным солнцем.
Поговаривают, что я родился в вечерний час, за несколько секунд до наступления самой долгой в истории этих земель ночи.
Я вырос один, воспитанный уходящим зимним ветром, обласканный весенними птицами, осыпанный цветом вишен.
Никто так и не дал мне подходящего имени, посему я придумал его сам.
Мой Дом стоит на грани двух миров.
Иногда мне кажется, что я живу здесь с самого начала времен, и буду жить вечно.
Но это, конечно же, сущая выдумка.
По вечерам я наблюдаю за разделенным на две грани небом.
Иногда оттуда доносятся бесшумные крики и звон, потом небо плачет, и за бесконечной завесой сумерек можно разглядеть смятые, мокрые от крови перья, падающие на землю в каплях дождя.
Тогда я понимаю, что небо не просто молчаливая безграничная бездна.
Утром до восхода солнца я выхожу в сад, чтобы приветствовать розы.
В этот час они кажутся мне особо благоуханными, а роса особенно сладкой.
И я целую их...